VoyForums
[ Show ]
Support VoyForums
[ Shrink ]
VoyForums Announcement: Programming and providing support for this service has been a labor of love since 1997. We are one of the few services online who values our users' privacy, and have never sold your information. We have even fought hard to defend your privacy in legal cases; however, we've done it with almost no financial support -- paying out of pocket to continue providing the service. Due to the issues imposed on us by advertisers, we also stopped hosting most ads on the forums many years ago. We hope you appreciate our efforts.

Show your support by donating any amount. (Note: We are still technically a for-profit company, so your contribution is not tax-deductible.) PayPal Acct: Feedback:

Donate to VoyForums (PayPal):

[ Login ] [ Contact Forum Admin ] [ Main index ] [ Post a new message ] [ Search | Check update time | Archives: [1], 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 ]

[ Next Thread | Previous Thread | Next Message | Previous Message ]

Date Posted: 14:52:41 05/18/02 Sat
Author: Клаус Х. Шрайнер
Subject: Политика и ислам на примере Пакистана и Индонезии
In reply to: АК 's message, "Ислам и политика" on 14:37:33 05/18/02 Sat

Политика и ислам на примере Пакистана и Индонезии
(Клаус Х. Шрайнер, руководитель Европейской посреднической миссии Международной неправительственной организации Форум индонезийского развития - INFID)

В странах Азии однозначно и добровольно осуждают предпринятые 11 сентября 2001 года атаки на Нью-Йорк и Вашингтон. Исламские правоведы и теологи приводят различные аргументы, убедительно доказывая, что Коран не оправдывает насилие, разрушающее жизнь ни в чем не повинных и беззащитных людей, и поэтому ссылки на него недопустимы. "Джихад", "борьба за дело Всевышнего" может быть в смысле самообороны и военной борьбой ("малый джихад"), но все же, главным образом, он заключается в духовном стремлении к тому, чтобы жить согласно воле Всевышнего и сообразно Корану.
Реакция многих мусульман на американские бомбардировки Афганистана оказалась в той же степени подозрительной и настороженной, в какой ясным и искренним было выражение странами Азии своего неприятия в отношении терактов. Огромное количество жертв среди гражданского населения, так называемый побочный ущерб в этой односторонней "войне" противоречат исламской морали. И лишь удивительно стремительный крах режима талибов избавил США от необходимости принесения еще большего количества оправданий своим мусульманским союзникам. Такое состояние дел сохраняется по сей день, несмотря на то, что многие мусульмане – как частные лица, так и политики - испытывают облегчение в связи с концом господства талибов.
Осторожная реакция и стремление избежать проявлений безоговорочной поддержки объясняются спецификой внутри- и религиозно-политических реалий в этих странах. Гиндукуш, а точнее, долина Инда представляет собой границу, разделяющую ислам, исповедуемый в регионе арабского Среднего Востока, и его азиатские разновидности. В то же время долина Инда является местом возникновения различных культурных и религиозных традиций, характерных для ислама в Пакистане. Пакистан - это страна, занимающая второе место в мире по численности мусульманского населения (около 112 млн. человек, 97% всех жителей). В Бангладеш мусульмане составляют приблизительно 87% всего населения, в Индонезии – от 80 до 85%, в Индии – 12%.
В этих четырех странах проживает в общей сложности больше мусульман, чем в регионе между Марокко и Ираном. Только в Китае мусульманское меньшинство насчитывает около 20 млн. человек – больше, чем в Саудовской Аравии или Марокко. Но, тем не менее, западное восприятие ислама формируется почти исключительно на основе представлений и суждений (а также предрассудков) об исламском образе жизни и богословии на Ближнем и Среднем Востоке. Эта картина является неполной и создает ложное впечатление, потому что именно в двух странах с наибольшим количеством исламского населения - Индии и Пакистане – наблюдается широкое разнообразие форм существования ислама, начиная с узколобого фанатизма, открытой всему миру ортодоксальности, и заканчивая мечтательным и мистическим богоискательством.
Во всех мусульманских общинах Азии прочное место занимает "народный ислам"; он впитал в себя множество элементов предшествовавших исламу культуры и религии, существовавших до его появления в том или ином регионе. В Пакистане данный процесс адаптации зашел так далеко, что присущая индуизму кастовая система смогла - судя по притязаниям – стать составной частью эгалитарного ислама. Религиозная будничная жизнь широких масс населения Пакистана определяется культом почитания исламских святых ("пир") и регулярными паломничествами к местам их захоронения. Ислам в Пакистане находится, с богословской точки зрения, в состоянии между разностью потенциалов самоидентификации как составной части арабско-ближневосточной "уммы" и стремления к специфичной пакистано-исламской самобытности. Раскол между суннитским большинством (около 80%) и играющим важную роль шиитским меньшинством (около 20%) дополнительным образом способствует неоднородности ислама в Пакистане.
Этническая группа Минанкабау (Minangkabau) на Западной Суматре в Индонезии еще раз иллюстрирует адаптационную способность ислама. Ее представители принадлежат к тем народностям архипелага, которые были обращены в ислам раньше других. Но, несмотря на богословское влияние со стороны движения "Салафия" (Salafiya), они по-прежнему практикуют заимствованное из матриархата право наследства и соблюдают правила вступления в брак, основанные на порядке наследования по женской линии. На Яве мусульмане с мистической, похожей на почитание "пир" святостью поклоняются девяти "вали" - учителям, занимавшимся распространением ислама на острове. И хотя в Индонезии почти все мусульмане являются суннитами, ислам все же делится на большие течения модернизма ближневосточного толка и традиционализма с преобладанием отголосков культуры и религии, предшествовавших исламу. Кроме того, лишь от 20 до 30% зарегистрированных в качестве мусульман индонезийцев считаются действительными верующими, соблюдающими пять коранических предписаний. Большая часть мусульман, проживающих, в том числе, на о. Ява, придерживаются синкретической версии ислама (Abangan-Variante).
Религиозный синкретизм оказывает устойчивое влияние на политическое устройство стран Азии. В Пакистане любому правительству приходится считаться с широко представленным течением народного ислама. Исламский президент Зия уль-Хак в свое время был вынужден постоянно прибегать к популярным жестам для того, чтобы заручиться симпатиями населения, кровно связанного с народным исламом, хотя его политика в области религии была направлена на создание исламского государства.
Если в Индонезии создание исламского государства по-прежнему продолжает оставаться делом отдаленного будущего, то в Пакистане по причинам, уходящим в историю становления государства, складывается иная ситуация. В период формирования страны вопрос стоял таким образом: или из разъединенных частей британской колонии на Западе и Востоке будет создано государство для (индийских) мусульман, или возникнет мусульманское государство. За первый вариант выступал основатель государства Али Джинна, намеревавшийся превратить Пакистан в современное национальное государство для мусульманских граждан. Однако после его смерти в ходе конституционно-политических дискуссий исламистские "уламы" стали все настойчивее призывать к созданию исламского государства.
После того, как в 1956 году Пакистан был формально провозглашен Исламской республикой, прорыв к исламизации был осуществлен в 1973 году при светском премьер-министре Зульфикаре Али Бхутто. В ходе кризиса национальной идентичности после отделения Восточного Пакистана/Бангладеш была принята конституция, в которой ислам объявлялся государственной религией. Этот процесс был завершен генералом уль-Хаком, заявившим в 1985 году о том, что шариат становится основой законодательства и судопроизводства, и распорядившимся создать шариатские суды. Начиная с 1998 года, обязательное изменение правовых норм и порядка их применения в соответствии с законами шариата было впоследствии с размахом осуществлено при премьер-министре Навазе Шарифе.
Если в Пакистане часть военных считает себя защитниками ислама, то в Индонезии армия выступает гарантом религиозного нейтралитета. С момента обретения независимости страны армия, руководствуясь идеологической смесью из национализма и антиисламизма, всегда непреклонно выступала против любых попыток исламизации государства, применяя для этого и военные средства. Однако за последние годы режима Сухарто такое однозначное неприятие исламизма офицерами претерпело изменения. В частности, армейские офицеры начали поддерживать воинствующие исламистские группы с целью их инструментализации в политических целях захвата власти.
Насколько различными были исходные религиозные и политические позиции в Пакистане и Индонезии, настолько сопоставимым стало положение правительств обеих стран после событий 11 сентября 2001 года и обусловленное ими изменение геостратегической ситуации. Первез Мушарраф и Мегавати Сукарнопутри вынуждены маневрировать между внутриполитической Сциллой в лице исламистской оппозиции, ставящей под сомнение их легитимность, и внешнеполитической Харибдой в виде международной антитеррористической солидарности и связанным с ней встречным исполнением финансовых обязательств. По этой причине обеим странам приходится проходить испытание на прочность, способное подорвать их стабильность уже в среднесрочной перспективе.
Еще до террористических атак американская политика в азиатском регионе, будучи нацеленной на локализацию китайского влияния в Азии, отводила Индонезии стратегически ключевую роль как самой большой стране Юго-Восточной Азии. Мегавати стала первой главой мусульманского государства, которая смогла встретиться с американским президентом после терактов и уверить его в своей поддержке в "борьбе с терроризмом". Данное заверение привело к тому, что на нее стало оказываться сильное внутриполитическое давление, вынуждавшее прибегать к оправданиям. Так, например, ее заместитель Хамза Хаз, председатель исламской Партии единства и развития, готов был считать эти теракты намеком в адрес США в плане того, что они проводят неправильную политику.
Создается впечатление, что радикальные исламистские группы задают тон во внутриполитической дискуссии, потому что их голоса звучат значительно громче остальных. Однако их многотысячные демонстрации в Джакарте не имеют большого значения и не отражают настроений широких слоев населения. Призывы к разрыву отношений с США остаются лишь политической риторикой, не пользующейся поддержкой со стороны исполнительной власти. Антиамериканские лозунги подхватывают, главным образом, широко распространенное недовольство и критику в адрес сомнительной санационной политики МВФ и Всемирного банка. Тем не менее, небольшие воинствующие исламистские группы играют важную роль, поскольку они поддерживают тесные связи с отдельными группировками военных и членами бывшей бюрократии Сухарто. Наиболее известной среди них является "Ласкар Джихад", получающая от армии как финансовую помощь, так и поддержку в плане логистики и подготовки своих членов. Впервые эта группа проявила себя в начале 2000 года в ходе конфликтов в Амбоне и на севере Молуккских островов, вслед за которыми разразился один из наиболее сложных по наступившим вслед за тем последствиям региональных конфликтов в Индонезии.
С тех пор исламистские группы и народное ополчение стали играть гибельную роль в деле подрыва государственной монополии на власть. Подобно движениям "Талибан" в Афганистане и "Хамас" в Палестине, "Ласкар Джихад" представляет собой детище аппарата служб безопасности, которые используют воинствующие исламистские группы ради достижения собственных политических целей. В политических злоупотреблениях исламский ярлык используется в качестве полезного атрибута для нанесения ущерба интересам мусульманской общины. Заявив о своем однозначном признании антитеррористической стратегии США в отношении соседнего Афганистана и находившегося у власти режима талибов, президент Пакистана подверг свое правительство необходимости пройти испытание на прочность. Тем самым ему, правда, удалось преодолеть длительную изоляцию своей страны и добиться получения международной финансовой помощи. Но подобная позиция предоставила исламистским группам и союзникам талибов неприкрытый фланг для атаки. Во внутриполитическом плане альянс с США пока создает больше проблем, чем он в состоянии решить. Это касается как многолетних связей и интересов пакистанских военных в Афганистане, так и нарастающего конфликта вокруг Кашмира, эскалация которого вновь была зафиксирована в последние месяцы.
Исламистские движения в Пакистане и Индонезии являются внутриполитическими феноменами, возникшими вследствие специфической ситуации, сложившейся в этих странах. А политическое направление их главного удара ориентировано внутрь страны. Международные связи воинствующих исламистских групп из Юго-Восточной Азии с сетью "Аль-Каиды" относятся к более раннему периоду и пока обстоятельно не доказаны.
Внутриполитическая дееспособность и стабильность правительств Пакистана и Индонезии в дальнейшем противоборстве с оппозиционными исламистскими группами зависит от достоверности политических и моральных рамок, установленных Западом и, в первую очередь, США. Оппортунистское лавирование между наказанием и поддержкой правительств мусульманских стран вызывает недоверие и отчуждение. Исламистские группы и политическая оппозиция проявляют яростное возмущение подобным двурушничеством, дестабилизирующим и наносящим большой урон притязаниям данных правительств на легитимность.
Еще один вывод сводится к тому, что на исламистов падает общее подозрение в причастности к терроризму. Под предлогом следования международной стратегии борьбы с терроризмом в странах Азии усиливается военное и полицейское давление на политические, культурные и этнические меньшинства. Это в равной степени относится как к Китаю, так и к Индонезии. Ободренная общим политическим климатом индонезийская армия вновь агрессивно стремится найти силовое решение конфликта в разногласиях с освободительным движением "Free Aceh Movement"(GAM) в провинции Ачех.
Местные наблюдатели расценивают сообщение о намерении лидера "Ласкар Джихад" посетить Ачех как попытку военных дискредитировать борьбу GAM путем создания ассоциации между этой воинствующей группировкой и ее мнимыми связями с "Аль-Каидой". В данном случае предпринимается попытка использовать ислам как политический инструмент в конфликте, где речь идет не о религии и вере, а о политической власти и экономических ресурсах.
Международной стратегией борьбы с терроризмом злоупотребляют в интересах националистической политики и подавления оппозиционных движений. При этом международное сотрудничество в военной и полицейской областях приводит к укреплению основ обеспечения безопасности в соответствующих странах, что, как правило, сопровождается нарушением прав человека и усилением позиции военных. Но во многих странах вооруженные силы представляют собой серьезное препятствие на пути демократизации. В конечном итоге, тем самым достигается стабилизация тех политических и экономических структур, благодаря которым и создается подходящий климат для исламистской оппозиции и ее воинственности. Исламские общины этих азиатских стран пребывают в поле напряжений, создаваемых политическим злоупотреблением их религией и проводимым ими самими серьезным поиском справедливого и ответственного исламского общества.

[ Next Thread | Previous Thread | Next Message | Previous Message ]

Replies:

  • Турция и Ислам. Препятствие на пути в Европу? -- Джакомо Лючиани, 15:01:14 05/18/02 Sat
    Post a message:
    This forum requires an account to post.
    [ Create Account ]
    [ Login ]
    [ Contact Forum Admin ]

    Forum timezone: GMT+2
    VF Version: 3.00b, ConfDB:
    Before posting please read our privacy policy.
    VoyForums(tm) is a Free Service from Voyager Info-Systems.
    Copyright © 1998-2019 Voyager Info-Systems. All Rights Reserved.