VoyForums
[ Show ]
Support VoyForums
[ Shrink ]
VoyForums Announcement: Programming and providing support for this service has been a labor of love since 1997. We are one of the few services online who values our users' privacy, and have never sold your information. We have even fought hard to defend your privacy in legal cases; however, we've done it with almost no financial support -- paying out of pocket to continue providing the service. Due to the issues imposed on us by advertisers, we also stopped hosting most ads on the forums many years ago. We hope you appreciate our efforts.

Show your support by donating any amount. (Note: We are still technically a for-profit company, so your contribution is not tax-deductible.) PayPal Acct: Feedback:

Donate to VoyForums (PayPal):

[ Login ] [ Contact Forum Admin ] [ Main index ] [ Post a new message ] [ Search | Check update time | Archives: [1], 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10 ]

[ Next Thread | Previous Thread | Next Message | Previous Message ]

Date Posted: 16:41:47 05/18/02 Sat
Author: Джордж Хендерсон
Subject: Прерванная демократизация в Иране
In reply to: АК 's message, "Ислам и политика" on 14:37:33 05/18/02 Sat

Прерванная демократизация в Иране
(Джордж Хендерсон, журналист, специалист по проблемам Среднего Востока)

Как и во всем мире, события последних месяцев оказали глубокое воздействие на ситуацию в Иране. В то же время эта страна, хотя и не испытывающая никаких симпатий к режиму талибов в Афганистане и пережившая после террористических атак 11 сентября 2001 года на Нью-Йорк и Вашингтон настоящий общественный шок, вынуждена считаться с особыми обстоятельствами, которые теперь будут влиять на ее региональную и внутреннюю политику.
Беспокойство вызывают как изменения в системе безопасности зоны Персидского залива, где США продолжают свою "войну против террора", так и перемены в геополитической ситуации в Центральной Азии и на Кавказе: на пространстве от Косово до Таджикистана возникают новые американские военные базы – 13 в девяти странах. События последнего времени повлияли также на региональные и глобальные энергетические интересы, причем это влияние в определенном смысле может быть чрезвычайно вредным для Ирана. Наиболее существенную роль играет очевидное и упорное нежелание Вашингтона вновь выстроить нормальные отношения с Тегераном, что нашло свое выражение в бескомпромиссном послании президента Джорджа В.Буша о положении нации, где Иран был упомянут наряду с Ираком и Северной Кореей как государство, враждебное американским интересам, - к большому разочарованию умеренных сил в Иране. Очевидно, США более чем когда бы то ни было убеждены в том, что Иран поддерживает терроризм вне своих границ и попирает права человека у себя дома. Поэтому, считают в Вашингтоне, эта страна не может рассматриваться как ответственный член мирового сообщества.
После установления в Иране исламского режима там действительно велась интенсивная и последовательная борьба против отдельных людей и групп, не принимавших правила и образ действий этого режима. Преследованиям подвергались, прежде всего, группировки монархистов и сторонники правительства Шапура Бахтияра, а также последователи первого президента Исламской республики Аболхасана Бани Садра, группы, в течение многих лет выступавшие против режима, а также автономные, спонтанно возникающие группировки, защищающие гражданские права и свободы. Сторонники этих групп выслеживались сторонниками движения "Хезболлах" и до 1993 года представали перед местными "революционными судами", спонтанно возникшими в русле революции 1979 года в каждом округе страны. В 1993 году революционные суды были поставлены под контроль полиции и революционной гвардии, им было поручено блюсти общественную мораль вместе со "стражами революции".
Несмотря на более чем убедительные победы умеренных политических деятелей на выборах последних лет, особенно на президентских выборах 1997 и 2001 годов, приведших к власти президента Мохаммеда Хатами, консервативным силам удавалось оказывать все более сильное влияние на иранскую внутреннюю политику. Это стало возможным благодаря существующему равновесию между избранным правительством и силами Верховного духовного лидера аятоллы Али Хаменеи, обязанность которого состоит в том, чтобы защищать и сохранять изначальную исламскую идеологию аятоллы Рухоллы Хомейни, так называемую "катхи-имам". Поэтому Хаменеи практически не проявил готовности ослабить консервативное крыло режима, хотя оно и не обладает подтвержденной выборами легитимностью.
В результате люди, обвинявшиеся в политических преступлениях, в частности, в связях с оппозицией, представали перед революционными судами, где господствовали консерваторы. Революционные суды – это особая ветвь судебной системы Ирана, здесь судья одновременно является обвинителем, а обвиняемый лишен правовой поддержки. Реформаторы, теперь контролирующие парламент (меджлис), хотят ликвидировать эту часть иранской судебной системы, но из-за сопротивления консервативных сил в стране им пока этого сделать не удалось. Другие преступления рассматриваются остальными судами, которые осуществляют правосудие в соответствии с принципами исламского права, шариата. Эти принципы определяют, что считать преступлением и какова мера наказания – прежде всего, в тех случаях, когда нарушается общественная мораль. Как ни странно, с 1998 года и особенно после президентских выборов 2001 года эти ограничения усилились. Так, один из самых больших парадоксов нынешнего Ирана состоит в том, что консерваторы чрезвычайно успешно сопротивлялись воле народа, выраженной в ходе президентских и парламентских выборов 2000 и 2001 годов.
В мае 1997 года исламский режим столкнулся с серьезной дилеммой. Совершенно неожиданная победа на президентских выборах Мохаммеда Хатами, получившего 67% голосов, в то время как режим ожидал победы председателя парламента Натека Нури, показала, что режим переживает глубокий кризис доверия. Подавляющее большинство иранцев, в первую очередь молодежи, явно хотело, чтобы материальному и культурному аскетизму и консерватизму клерикального режима был положен конец. Поэтому с новым правительством связывались огромные надежды, хотя было совершенно ясно, что консерваторы просто так свою власть не отдадут.
После выборов на короткое время забрезжила искренняя надежда на то, что будут, наконец, проведены настоящие реформы, которые приведут к созданию настоящего правового государства и дадут гарантии личных свобод граждан. Но консервативные клерикальные круги тегеранского режима не собирались так быстро сдаваться. Поначалу они были вынуждены терпеть внешние проявления реформ: все более свободную прессу и постепенное снятие ограничений в сфере общественной морали, которые входили в жизнь при нерешительной поддержке Верховного духовного лидера Хаменеи, который в 1989 году сменил на этом посту аятоллу Хомейни. Но консерваторы готовили тем временем ответный удар.
После того как в 1998 году был арестован и отдан под суд достигший немалых успехов и пользующийся популярностью мэр Тегерана Голямхоссейн Карбаши, внутриполитическая ситуация в стране значительно ухудшилась. Усилилось судебное преследование реформаторов, входивших в правительство. Все прежние достижения были сведены на нет. Более 30 газет были запрещены, что стало сильным ударом по свободе слова. Иранской юстиции удалось это сделать, так как она находится под покровительством Верховного духовного лидера. Президент страны обладает весьма ограниченными возможностями прямого контроля и не имеет никакого влияния на судебную систему, он не может защитить от нее даже министров своего правительства.
Всю серьезность нынешней ситуации подчеркивает то обстоятельство, что за последние шесть месяцев консервативным кругам в Тегеране, связанным с Революционным трибуналом, удалось добиться ареста 70 известных реформаторов, которых подозревают в том, что они планировали государственный переворот против исламского режима. Угрозам подвергаются члены парламента, который – не имея, правда, реальной власти – сейчас является центром реформаторских сил, выигравших парламентские выборы 2000 года. Были арестованы как политические деятели старшего поколения, так и бывшие активисты движения против шахского режима.
Вторая инаугурация президента Хатами в 2001 году стала поводом к конфликту между реформаторами и консервативными силами, в котором последние одержали победу благодаря поддержке со стороны Верховного духовного лидера и Совета по определению политической целесообразности принимаемых решений. Верховная власть в Иране по-прежнему принадлежит крайне консервативному Совету стражей исламской революции и прагматичному бывшему президенту Хашеми Рафсанджани, над которыми господствует непререкаемый авторитет аятоллы Хаменеи. Таким образом, консерваторам удается преодолевать ясно выраженный вотум народа в пользу реформ и по-прежнему подавлять его волю, несмотря на то, что они находятся в численном меньшинстве.
Хотя беспокойство среди населения вновь растет, оно пока не может реально изменить ситуацию из-за слабости формального правительства и из-за средств, применяемых консерваторами. Может быть, со временем население накопит достаточно сил, чтобы добиться перемен – в пользу этого говорят сообщения об усилении волнений в стране. В конце первой январской недели 2002 года в столице Ирана состоялась демонстрация, в которой приняли участие 15 тысяч учителей, это была уже третья подобная демонстрация в течение двух месяцев. Учителя являются в Иране одной из консервативных социальных групп, и их протесты против плохих условий труда и учебных программ – это красноречивый признак широкого недовольства в стране. Но правительство все еще слишком слабо, чтобы ответить на это реформами – даже если бы оно этого захотело.
Нападки консерваторов на либералов в рамках иранского общества, но вне правительства, и даже на либеральное крыло в правительстве двойственно оцениваются умеренными силами, входящими в правительство. Правительство не готово открыто выступить против сил консерваторов, поскольку они находятся, в конечном счете, под прикрытием авторитета и влияния Верховного духовного лидера. В этой нерешительности заключена наибольшая слабость правительства Хатами, хотя оно не без основания указывает на то, что более решительная позиция заставит Хаменеи перейти в открытую оппозицию и обеспечит ему поддержку фракции Рафсанджани, которая в настоящее время является связующим звеном между консерваторами и умеренными. Необходимо, однако, еще раз подчеркнуть, что консерваторы, несмотря на недостаточную общественную поддержку, чрезвычайно успешно отстаивали завоеванные ранее позиции.
Этот успех был, в частности, обусловлен личностью и прежним политическим опытом президента. Не следует забывать, что в 80-е и 90-е годы Хатами в течение одиннадцати лет занимал пост министра информации, то есть именно в то время, когда в Исламской республике господствовали строжайшие ограничения, в частности, в сфере общественной морали и свободы слова. Хотя Хатами на этом посту и старался ослабить чрезвычайно строгие ограничения и в результате лишился своего поста, он, тем не менее, следует в плане публичной свободы слова принципиальной линии режима. Пока не ясно, будет ли новое правительство Хатами способно начать реформы, которые срочно нужны Ирану и которых так ждет его население, даже если консерваторы больше не смогут удерживать свои прежние позиции. Итак, Иран остается столь же нелиберальным и склонным к политическому произволу, каким он был в течение последних двух десятилетий – несмотря на все обещания либеральных, ориентированных на реформы, но, в конечном счете, безвластных политиков.
Рост внутренней напряженности в стране сопровождается теперь также осложнением международного положения Ирана – прежде всего, в результате событий 11 сентября 2001 года. Особенно явно это выражается в его отношениях с США. Нынешняя ситуация – это колоссальный провал политики Хатами и в то же время поток воды на мельницу консерваторов, которые в течение долгого времени с недоверием смотрели на улучшение отношений страны с внешним миром и, в частности, с Соединенными Штатами. Они взвалят на людей Хатами ответственность за сокращение влияния Ирана в зоне Персидского залива и в Центральной Азии, даже зная при этом, что у Ирана, в конечном счете, нет альтернативы курсу, предложенному Хатами. Сохранение враждебности по отношению к Соединенным Штатам – это теперь далеко не оптимальный вариант политики, даже если США, со своей стороны, будут ему следовать.
Несмотря на известную враждебность республиканцев по отношению к Ирану, после вступления в должность президента Буша в 2001 году общественность ожидала последовательного улучшения отношений между двумя странами, хотя скорость этого движения могла и замедлиться. Все-таки правительство Буша тесно связано с нефтяной промышленностью, а американские компании с большим удовольствием вновь активизировали бы свою деятельность в Иране. Казалось, что более активная интеграция Ирана в международное сообщество смягчила бы вражду из-за прежней поддержки Ираном движений, ущемлявших американские интересы, а окончание кризиса в Ливане, где Иран поддерживал исламское движение "Хезболлах", устранило бы еще одну причину для конфликтов, несмотря на то, что враждебное отношение Ирана к Израилю сохраняется.
Кроме того, общей с новым американским правительством у Ирана была глубокая неприязнь к Ираку, хотя обе страны сохраняют друг с другом корректные формальные отношения. Иранские дипломаты негласно дали понять своим американским коллегам, что Тегеран ничего не имел бы против ужесточения позиции США по отношению к Ираку, но без энтузиазма отнесся бы к прямой американской интервенции. Есть основания предположить, что Иран смог бы неплохо сосуществовать с более консервативной и изоляцонистской Америкой, которая, по-прежнему ссылаясь на опасность, исходящую от иранских ракет и ядерных программ, оправдывала бы тем самым собственные программы противоракетной обороны.
Первые признаки того, что такое предположение было все-таки неоправданным, проявились в июле 2001 года, когда Конгресс США продлил действие закона о санкциях против Ирана и Ливии на полный пятилетний срок, вместо того чтобы дезавуировать весь проект по причине его неисполнимости. Это произошло неожиданно, так как отношения Ирана с Европой, несмотря на временные откаты, развивались на удивление быстро, и можно было предположить, что американским фирмам больше не захочется оставаться не у дел. Тем не менее, Иран продолжал усилия, направленные на улучшение отношений. После событий 11 сентября Хатами при поддержке Верховного духовного лидера поспешил передать США свои соболезнования. Правительство Ирана, кроме того, предложило американцам свою активную поддержку, после того как в США стали высказываться подозрения в отношении правительства талибов в Афганистане.
У самого Ирана не было особых симпатий к талибам, после того как в 1998 году после убийства иранских дипломатов в Мазари-Шарифе дело чуть было не дошло до войны с Афганистаном. Во второй половине 90-х годов Иран фактически стал самым важным зарубежным спонсором Северного альянса в его борьбе с талибами. Когда в Афганистане разразился кризис вокруг "Аль-Каиды" и американская интервенция становилась все вероятнее, Иран дал своим сторонникам в Афганистане указание сотрудничать с США. Поэтому нет ничего удивительного в том, что правительство Хатами и бюро Верховного духовного лидера ожидали в ответ улучшения отношений с Вашингтоном, не в последнюю очередь еще и потому, что они снова дали "зеленый свет" возможным американским инициативам против Ирака.
Отрезвление наступило очень скоро. По окончании войны в Афганистане стало ясно, что Америка сохранила враждебное отношение к Ирану. США по-прежнему были убеждены в том, что Иран тесно связан с терроризмом, и верили утверждениям Израиля о том, что Иран активно участвует в контрабанде оружия для палестинцев, хотя Иран это неоднократно опровергал. В своем Послании о положении нации в конце января 2002 года президент Буш вновь упрекнул Иран в поддержке международного терроризма. Одним словом, отношения между обеими странами снова ухудшились.
Реакция Ирана на это, разумеется, не отличалась сдержанностью. Отношения с Ираком – несмотря на сохраняющуюся антипатию – оживились, а все утверждения об участии Ирана в тайной пропалестинской деятельности решительно отвергались. Но теперь Тегерану, очевидно, предстоит провести основательную ревизию своей политики, в ходе которой будут, наверное, пересмотрены многие предположения, сделанные в недавнем прошлом правительством Хатами. Для фракции консерваторов такая ревизия основ иранской внешней политики – просто подарок, поскольку ее можно будет использовать для ослабления позиций умеренных и реанимации более понятной и удобной радикальной идеологии бурной эпохи начала 80-х, когда Америка действительно воспринималась как "большой сатана".
Но мир теперь изменился, и советники Хатами тоже понимают, что США – это мощный и потенциально опасный противник, с которым Ирану все же придется как-то договариваться. Иран вряд ли даст себя запугать и не пойдет просто так на попятную, но все же, несмотря на развитие своих отношений с Европой, ему рано или поздно придется предпринимать усилия по улучшению отношений с США. При этом, правда, возникает вопрос о том, какова будет цена отказа американцев от враждебности, и будет ли Иран в состоянии эту цену заплатить. Нет сомнения в том, что Иран захочет извлечь максимальную пользу из уступок, на которые он будет вынужден пойти. Но пока не столь ясно, сможет ли он себе это позволить и какой будет цена, которую умеренное большинство должно будет заплатить в своей бесконечной борьбе с соперниками-консерваторами.

[ Next Thread | Previous Thread | Next Message | Previous Message ]
Post a message:
This forum requires an account to post.
[ Create Account ]
[ Login ]
[ Contact Forum Admin ]

Forum timezone: GMT+2
VF Version: 3.00b, ConfDB:
Before posting please read our privacy policy.
VoyForums(tm) is a Free Service from Voyager Info-Systems.
Copyright © 1998-2019 Voyager Info-Systems. All Rights Reserved.